Форум на ОКУЛУС

Вот еще один маленький безымянный опус или литературное хулиганство Вовки Ефименко. Но оцените красоту слога, умение выстроить интригу повествования, оригинальную концовку...

Разговор за решеткой:

– Вы представляете, они специально держат нас на этой мерзкой диете! Даже самым ужасным преступникам, наверное, не дают такой дряни.

– Что вы, милочка. Какое никакое, а все-таки мясо. Хотя я сама уже два года не ела обыкновенных яиц.

–А эта грязная камера! Она же отвратительна! А эти ежедневные унижения, которым нас подвергают! Да нас держат, просто как скот. Если бы я тогда знала, что попаду в эту клоаку, я бы лучше покончила с собой! Это очень печально, но должна вам заметить, что рано или поздно привыкаешь ко всему. – Особа, которая находилась тут на положении ветерана, пыталась утешить свою товарку, прибывшую всего несколько дней назад.

– Что вы такого натворили? Простите мою нескромность, но просто так ведь сюда не попадают. Меня, например, взяли за бродяжничество. Но только за это, клянусь вам! Так что я – в своем роде жертва.

– Я вам очень сочувствую. Вы хотите сказать...

– Это достаточно банальная история. Однажды меня подцепил молодой веселый матрос... Я была еще такой юной и глупой, что будучи в состоянии сто раз его покинуть, тем не менее, оставалась с ним. Правда, он по-своему любил меня и заботился, но по-настоящему он меня никогда не понимал, этот ветрогон и забулдыга. Что называется, проматросил и бросил. В один прекрасный день он ударился в запой и исчез. А я, лишенная всех средств к существованию, три дня, как дура, ждала его, еще на что-то надеясь, в его вонючей дыре. Потом меня просто стал донимать голод и я пошла по улицам. Боже мой! Сколько унижений! В меня тыкали пальцами, а в участке я буквально ползала у них в ногах, но все тщетно: суд был неумолим. Вот так я и попала сюда.

– Это ужасно, дорогая моя, но боюсь, ваша история, действительно, может показаться банальной и заурядной... Простите меня. Я же стала игрушкой в руках одного богатого старого развратника. Как я связалась с ним – долго рассказывать... В общем, я подобно вам, жила одной надеждой на мало-мальски обеспеченное существование, и когда он взял меня к себе в дом, приютил и обогрел...

– Кто он, этот ваш покровитель?

– Был. Он был преуспевающим врачом и имел частную практику.

– Вы сказали, был? Значит, он умер?

– Да, я убила мерзавца. Вот почему я здесь. Не бойтесь меня, я не сумасшедшая, просто так ни на кого не бросаюсь. Он довел меня, этот негодяй.

– Он обесчестил вас?

– Это не то слово. Из-за него мне невольно пришлось совершить еще одно убийство. Нет, не бойтесь, прошу вас, а то я вижу, вы снова отодвинулись... Клянусь, со мной все в порядке. Сейчас вы узнаете сами...Он забавлялся со мной по ночам, а утром прятал меня от посторонних глаз, как будто я самая последняя... Но это неважно. Старый извращенец даже склонил меня к тому, чтобы я спала с его падчерицей. Скажу вам откровенно, сам он этого уже не мог...Ха-ха! Он отправил меня к ней в спальню, а сам (я в этом твердо уверена) стоял за стенкой и подглядывал. Я оказалась в ее постели. Она спала. И когда я ласково обвила ее шею, во мне шевельнулось что-то вроде нежности. Такого со мной еще никогда не происходило. Вид ее волновал меня. Я стала нашептывать ей что-то ласковое на ушко, а она улыбалась во сне и сладко потягивалась. Ее спелая грудь выскочила из разреза ночной сорочки... Я уже и забыла, что старый развратник наблюдает за нами... Но в этот миг она проснулась: вы бы видели, как преобразилось лицо этого ангелочка! Она отпрянула от меня, как от самого дьявола, будто мои ласки жгли ее огнем. С ужасной гримасой она истерически закричала, призывая всю округу в свидетели моего падения. А старый негодяй, небось, смотрел в дырочку и злорадно ухмылялся. Она просто взбеленилась и стала бить меня куда попало, столкнув с кровати. Не знаю, что на меня тогда нашло, но когда она в очередной раз замахнулась, я кинулась на нее... Возможно, рассудок тогда изменил мне. Все произошло так внезапно... Потом было разбирательство, но мой “благодетель” был достаточно умен, чтобы не впутывать меня в эту историю. Я могла бы поднять много грязного белья, а он этого опасался. Он даже стал относиться ко мне уважительно, когда мы стали повязаны убийством. Дело в итоге замяли, все списали на несчастный случай, благо, свидетелей не было.

– А что было потом?

– Потом его фантазии стали принимать все более уродливые и чудовищные формы. Он снова пожелал, чтобы я участвовала в “ночном шоу”, но даже не сказал мне, что на этот раз меня будет поджидать маньяк-садист. Боже! Как он избил меня! Этот чудовищный хлыст! Эта перекошенная порочной страстью физиономия! Так сильно меня еще никогда не били. Моя нежная кожа была исполосована и горела огнем. У меня было такое впечатление, что этот ублюдок сломал мне все ребра. Когда я чудом выскочила из этого кошмара, я бросилась в соседнюю комнату, к нему, где он, развалясь на кресле, наслаждался звуками моей порки. Доведенная до безумия, вне себя от боли и унижения, я убила мерзавца на месте. Кажется, что и в день моей смерти у меня в ушах будет звучать жуткий крик того проклятого маньяка, который избивал меня, подвешенную на шнурке... Это, действительно, ужасно, милочка.

– И что же он такое кричал?

– О, я это как сейчас слышу: ”Вот она! Вот она! Светите сюда, Ватсон!”

  

Оригинально! Надо же так *Пеструю ленту* представить :D А вот второй персонаж, тоже очень знаком, но никак не могу вспомнить. :o

  

Продолжим знакомство с литературным творчеством Вовки Ефименко. На сей раз проза уступит место поэзии.

СТИШАТА

РЕЦЕПТ ПРОЦВЕТАНИЯ

Хороший врач пилюль и клизм

Пропишет, коль здоровья мало,

Ввести б налог на кретинизм…

И государство б процветало!

ЯПОНСКОЕ ОДНОСТИШИЕ

Опять я сделал харакири…

ПОСЛЕ БАЛА

Я не помню, чего я вчера учудил.

Но без мысли какой-либо задней,

Из знакомых никто меня не осудил,

Хоть здороваться стали прохладней.

В ПОИСКАХ ИСТИНЫ

Пришел к тибетскому монаху,

А он сказал: ". . . . . . . . . . . . . !"

СУРОВАЯ ПРАВДА О СЕБЕ

Строкой дешевой незапятнан,

Я предан чистому перу,

Я - Гений. И ежу понятно,

Но я от скромности умру.

* * *

Не кричи на меня, истеричка,

Не хватайся за острый предмет.

Что б там ни было, ты – моя птичка,

Коршун ли, иволга – разницы нет.

  

Звучат в творчестве Владимира Ефименко и астрологические мотивы.

ЗООЛОГИЧЕСКОЕ

Ты сказала мне молча,

Чтобы я уходил.

Ты глядела по-волчьи,

А я был крокодил.

Ты бы мной помыкала,

Я б стирал, как енот.

Не упал до шакала.

Лев. Как минимум, кот.

(Владимир Ефименко по солнечному знаку Лев).

  

Привет

Да ужжжж -лев. Мне покaзалось что больше скорп. Последних два выклада

Так резок был Маяковский ...

  

Владимир Ефименко: 27.07.1961, 21:45, Одесса.

А вот еще. Концепции, как таковой нет, поэтому публиковать это не хотят. Но если человеку пишется, а кому-то это интересно читать, так почему бы и нет.

БАХ

Меня тогда здорово бабахнуло. А эта клуша даже не потрудилась выяснить, выключен ли из сети миксер, который она сунула мне чинить. Я его развинтил, что-то в нем коротнул…

* * *

Захожу в комнату. Там – какой-то хмырь опухший. Глазки узенькие. Лет за полтинник. Сидит у меня в кресле и лыбится. Ну не наглость?! В моем любимом кресле, возле компа. Какого хрена ему здесь надо?

Говорит по-немецки. Я его ни фига не понимаю. По-английски спрашиваю – «Нихт ферхштейн» в ответ. Я, я, натюрлих. Я быстренько инсталю себе в комп переводчик и набираю: «Ты кто такой?» Этот тип, несколько оторопело смотрит на монитор, а потом выдает мне: «Их бин Йохан Себастиан Бах». Слава богу, что не Бэлла Горячкина! Композитор!

Я понимаю, что тип явно гонит, но уж больно сходство портретное…

Дело в том, что вчера мы с Лехой до утра страдали разной фигней. Наваляли кабацкий текст, про то, как у мужика без чувихи крыша едет, слепили пару стандартных каденций. Получился хит местного значения. В итоге Леха оставил у меня свои клавиши – “Ensoniq – TS10”, тачка, по тем временам, довольно крутая. Стоила кучу баксей, чтоб ее по ночи таскать – мир не без добрых людей. А ну, говорю, композитор, покажи себя. «Мурку» сбацай. Выставляю ему из стандартной библиотеки звуков клавесин и беру пару аккордов. О! Тут чувака и пробило: подскакивает к клаве и не может догнать, откуда такие божественные звуки. Он на корпус пялится, аж глазки свои разул – не въезжает, наивный, что звук – из колонок. Разве что, на зуб не попробовал. Ничего, старина, привыкай к современной технике. Долго его уговаривать не пришлось: сел как миленький и стал чего-то наяривать, что-то очень трехголосное, аж меня начало растаскивать. Леха, когда прикалывался, объяснил принцип полифонии: это когда начинается классная тема, идет обалденный музон, а потом подключается второй и третий голоса, начинают подвякивать поперек и наламывают весь кайф от первого. Так, в принципе, воспринимает музыку большинство населения.

Но мой Иоганн не из таких. Весь аж красный, парик, на фиг, скинул: “O, mein gott! Seir gut!” – знай, себе играет. Играет, конечно, офигенно. У меня уши – трубочкой. Дыхнуть боюсь. А тут он вдруг остановился и кивает мне на кнопки, для чего, мол, они, и на дисковод косится. Я ему тогда выставляю засэмплованные скрипки, такие, что канифоль слышна на каждом волоске, гитару "Nylon strings", мужские, женские хоры. Смотрю, он забалдел, уже сам тычется кнопки нажимать, тембры пробовать. Я ему, пятое через десятое, половина на пальцах, что-то по-итальянски, типа там, Mezzo forte, non legato, bravo bravissimo, должен же человек понимать. А чувак дорвался до кнопок, нарыл-таки себе Church organ и забацал до-минорную пассакалию, мою любименькую, по моей же просьбе. Я там и высох.

Правда, успел включить запись и приличный кусок закатал на диск. Потом, когда он кончил играть, я это дело тут же прокрутил для полного счастья. У чувака чуть инфаркт не случился. Я ему даже пятьдесят грамм капнул, чтоб он немного в себя пришел.

- Ja, ja, schnaps ist gut!

- Да, да, Иван Севастьянович. Огурчик бери, родной ты мой. Не побрезгуй.

Потом я ему ставил Си-минорную мессу с компакта. Вижу, чуваку нравится. Глена Гульда ему крутил, Маленькие прелюдии и фуги. Смотрю, он в некоторых местах пожал плечами. Потом бровями повел наверх, лыбу скривил и закивал головой, мол, а почему бы, собственно, и нет? Много чего я ему крутил. Франка, Равеля, Оскара Питерсона. Малер, я заметил, ему не пошел. На Шенберге он уже начал откровенно плеваться. Это вы зря, батенька, так сплеча рубите. Тут тоже свой кайф есть. А Петр Ильич ему попёр. Потом смотрю, уже пошел некоторый информационный перегруз, восприятие притупилось. Я тогда поставил что-то высокоинтеллектуальное, типа Тани Булановой, чтобы мозги отключить. Под пельмени получилось замечательно, хотя по его высказываниям я понял, что в ихних немецких кабаках музычка была позадороже. Удивительно, как это его проперло на джаз. Он мне тыкал пальцем в компакт Элингтона и чего-то там нахваливал.

Потом мы о чем-то еще свистели. Он меня выспрашивал, а я не знал, что ему рассказать. И с немецким – лажа, да и потом, как ему все объяснить, если я сам не очень хорошо понимал, на каком свете нахожусь. Про историю я его вообще не стал грузить. На фиг ему Гитлер, мировые войны и вся эта гадость с Чернобылями впридачу. Он даже по-нашему что-то пытался сказать. Нормальный интеллигентный чувак.

Скоро, правда, нашу идиллию нарушили: слышу, как распахивается входная дверь и заваливает делегация корешей, а с ними – сквозняк по ногам. Я им ору, еще не зная, кого там черти принесли:

- А двери, что, Пушкин закрывать будет? Мало того, что вламываетесь, как к себе домой, так, небось, и ноги не вытерли!

Тут они заходят к нам в комнату: Александр Сергеич пытается снять свою крылатку и оправдывается, что мол, там сзади еще Антон Павлович Чехов, вот, мол, пусть он и закрывает. - Ну,- говорю, - ты и достоевский! А он мне, - Достоевский чуть позже подойдет, его послали через магазин.

Должен отметить, что Антон Павлович нам очень помог: его немецкий оказался выше всяких ожиданий. Их там в гимназиях конкретно учили, а не отбывали номер, как у нас. Так что, посидели очень неплохо, но когда появился Федор Михалыч, стало так жарко, что хоть святых выноси, просто голова пошла кругом, и дальше я уже даже не помню.

  

ДВЕРИ

Кот жил на болоте. Он всегда был в репьях. Его когтистые лапы всегда были грязны. Иногда Кот пытался их отмыть, но от болотного ила першило в горле, и Кот бросал это безнадежное дело. Иногда Кот лазил по деревьям. Однажды Сойка вылетела из своего дупла, полная планов и надежд, но влетела не туда: Котик выплюнул хвостовые перья, оставив дурочку недоумевать вечно. Так случается с каждым из нас. Котик не любил осень, когда на болоте полно грязищи. Осень не любила его, вполне взаимно. Куропатки, мыши, иногда даже – молодые черепашки… Жизнь в камышах… Кот не был религиозен. Амбициями не страдал. Жизнь несла его по течению среди болот. Досаждали бесчисленные колючки, облепившие хвост.

И вот, как-то раз, Котик гулял в поле, и обнаружил двери. Двери, в чистом поле, без ничего. И никакого дома. Ничего. Только двери, скрипящие на петлях. Понятно, что пользы от них, в такой ситуации, немного. Если нормальные, обычные двери закрываются, то замыкают некий внутренний объем, отгораживая его от остального мира. А эти двери стояли нараспашку, посреди распаханного поля. Какой толк от них? Зачем они? Кто поставил их тут? Но было забавно пройти через, хотя так же спокойно можно было бы пройти рядом. Только открывая дверь, Котик чувствовал, что переходит некий рубеж, преодолевает какой-то запрет, проникает в то место, которого никогда бы не узнал, если бы просто обошел кругом эти бесполезные двери, стоявшие посреди поля. Дверь, сама по себе – провокация. В нее хочется войти. Это очень сексуально. Дверь, не замыкающая собой пространства, страшна, потому что неясно, выход это, или вход. Однако, несомненно, это некий проход. Иногда можно помечтать, что за дверью все изменится, и будет совершенно иначе, чем перед ней. Двуликий Янус – у римлян – бог входа и выхода (от слова janua – «дверь»), а оттуда же и Январь – открывающий год. Котик ходил туда-сюда, и никак не мог понять, где же, собственно вход, а где выход. Совсем запутался в топологии, хотя дело происходило, я подчеркиваю: в чистом поле. И это наполняло его жизнь новым духовным содержанием. Вот так и у нас…

  

ИДЕАЛЬНАЯ ПРОГРАММА ИДЕАЛЬНОЙ ПАРТИИ

Известно, что наилучшей является та партия, которая побеждает на выборах. Известно также, что никто из претендентов не скупится на обещания, в пылу предвыборной борьбы. Есть даже своего рода гарантия, что эти обещания никогда не будут выполнены. Исходя из этого, мы разработали предвыборную платформу Партии Негодяев.

- Партия Негодяев является элитарной и антинародной;

- Все будет отобрано у всех и поделено между членами Партии (только);

- Членом Партии может быть любой Негодяй или Мерзавка с 18 лет;

- Партия ставит перед собой задачи:

1)В сфере законности и порядка искоренить мафию, сделав ее общенародной;

- Устранить коррупцию, легализовав взятки;

2) В сфере здравоохранения - резко сократить количество больных (за счет летальных исходов);

3) В сфере гражданских прав и свобод - обеспечить равенство перед Законом всех граждан, разделяющих Программу Партии, и т.д. и т.п.

Собираясь придумать новую программу, я хотел создать нечто оригинальное, но, приглядевшись, понял, что абсолютно ничего нового не привнес, и даже известные, апробированные мировой практикой принципы сформулировал примитивно, бездарно и по-дилетантски.

  

Вот еще один маленький литературный опус. Надеюсь, он вас повеселит.

ШУБА

Это было в далеком отрочестве. Долетевшие сведения о фильме “Кинг-Конг” всколыхнули пытливый детский ум. В результате недельных стараний я создал пластилиновую модель, склеил по ней папье-маше, раскрасил маску, снабдив ее пучками рыжей шерсти и устрашающими клыками. Вылитый Кинг-Конг!

Потом с другом Борей, мы шли на улицу поздно вечером. Я одевал маску, бабушкину лохматую шубу из искусственного меха, а на руки и ноги - по паре перчаток. Боб изображал “хозяина” и вел “гориллу” на длинной цепи. Я, естественно, выдавал полный комплект обезьяних ужимок и прыжков. Бросался на прохожих, а Боб “в последний момент” успевал оттащить дикого примата за ошейник с криком: “Осторожно! Мне его папа только из рейса привез!” Иногда дитя джунглей влазило куда-нибудь на дерево и оттуда имело манеру сваливаться на головы проходящих дам. Тогда Боб орал: “Джумбо, фу! Фу, я сказал!” Фурор был полнейший. Один мотоциклист едва не свернул шею, провожая взглядом Кинг-Конга и забыв, что надо смотреть на дорогу. Темнота, маска, цепь, точно схваченные повадки, звуки “У!У!У!” и бабушкина лохматая шуба.

Но однажды бабушка пришла с базара (дело было уже к зиме) и повесив шубу на вешалку, рассказала, как у нее за спиной все шушукались: “Вы знаете эту психопатку? Да, это точно она, я ее узнала. Она по ночам одевает маску и скачет по деревьям!”

  

Саламандра, конечно, вошла во вкус и уже такую рекламу Ефименко сделала, что куда там журнальным публикациям. Лично мне, как человеку работающему с этим автором, было бы интересно услышать мнение читателей (свое имеется, но пока не хочу говорить): чем может быть обусловлен такой литературный стиль? Данные Владимира Ефименко тут уже приводились, но на всякий случай напомню:

27.07.1961, 21:45, Одесса.

По просьбе Саламандры дополняю топик еще одним перлом.

БРОСИЛИ…

Понимаю, понимаю, понимаю…

И, наверно, не отважусь на совет –

Это страшно, если так вот, вдруг, бросают,

А вокруг тебя – лишь тьма, и света нет.

Укоряем мы Судьбу, за то, что - злая,

До чего сердца мужские довела!

Это страшно, если женщины бросают…

…Под меня свои раздетые тела!