Специально ректификацию я не проводил. Ефименко уверяет, что время рождения его мать знала точно. Но в общем то, что я знаю из его биографии, в натале видно. Если и есть отклонение во времени, то незначительное. В принципе, можно проверить. Он 22 декабря второй раз женился. Дирекционный Дсц подозрительно близок к тригону с натальной Венерой. Но то, что Хирон у него на Асц чувствуется, это точно. Он так умеет менять личину.
Саламандры сейчас нет. Могу вместо нее дополнить топик чем-нибудь еще. У Ефименко наследие богатое, только не все можно печатать. Иногда он откровенно хулиганит, пишет о ментах, о том, как аргонавты за руном плавали в его интерпретации. Иногда его тянет на философские рассуждения. Ну вот, хотя бы:
БИОГРАФИЯ САТАНЫ
B любой религии присутствуют конструктивные и деструктивные начала. Если на Востоке это нерушимое единство Инь-Ян, Шива и Вишну, то в христианстве последняя функция передана Сатане. Бог-демиург никак не страдает от его посягательств, в отличие от Бога-моралиста, Бога-судьи. Как хороший драматург, он знает, что бесконфликтный сюжет не может быть интересным. Спор не затрагивает всей Вселенной - у Сатаны кишка тонка, а лишь такую область, как человеческая нравственность. В верхах, стало быть, идет "борьба за умы". Возможно, человечество исполняет роль шахмат, разыгрывая партию которых, Сатане должно дать понять, насколько он безнадежно не прав. Следовательно, с концом человеческой истории закончится и история Сатаны. Иоанн уверяет нас в "Откровении", что Сатана будет побежден и наказан. Тогда он выходит из игры. Осознав свою неправоту, он неизбежно должен быть прощен. Об этом Иоанн нигде не упоминает, но исходя из множества примеров, можно сделать такой вывод. Хотя с этим не согласен Макарий Египетский. Действительно, зачем продолжать исправительно-воспитательную работу, если исправление налицо? С другой стороны, зачем нарушать всеобщую гармонию озерами кипящей серы, мучениями оступившейся личности? Неужели мировая гармония имеет на фасаде тысячелетнее Царствие, а в подвале камеру пыток, как непременную деталь? Взбунтовавшийся и падший ангел станет обычным ангелом, т.е. тем, у кого по определению нет своей воли, орудием божественного промысла. Он потеряет индивидуальность, слившись со своим творцом. Но если вариант "блудного сына" не сработает, нужно будет после конца Света создать новое человечество, дабы возобновить воспитательную ситуацию и продолжить работу с "трудным ребенком". Итак, Сатана подобен компьютерному вирусу, который будучи не в силах навредить самому Программисту, способен навредить его работе. До тех пор, пока Сатана не откажется от своей воли, он существует вечно.
Хотя, как знать, что лучше: быть боссом сомнительного траста или рядовым клерком в фирме-монополисте?
Владимир Ефименко.
Rusea
29 декабря 2006 (10:48)
Класссс!!!!! Да, поневоле задумаешься над "всемирной гармонией"... :D :D
Alcion, я отметила Хирон на Асц. Предположу, что он достаточно молодо выглядит..Ошибаюсь? Или нет? И в его стиле написания чувствуется "пересмешник".. Меня "смущает" вот что - как Вы считаете, у него на Асц Водолей или все таки Рыбы? Я еще посмотрю по дирекциям на второй брак, но интересно Ваше мнение. Вы ведь знакомы. Как Вы его видите?
Но то, что вся его карта говорит ЗА талант писателя - нет сомнений. Сильное Солнце в конфигурации с Нептуном, Луной, Юпитером. Мне кажется, что в его рассказах как раз и "звучит" вот это правополушарное вИдение мира. Да и Венера с Меркурием - еще одно подтверждение тому.
Венера сильна по положению в доме, но по знаку - перегрин...Но она "в гостях" у сильного хозяина, так что в обиде не будет.. Тем более, что она в 4-ом (2-ой от 3-его) - доход от его творчества есть, но он не очень большой.. Ну и, конечно, Селена в 3-ем... Я ее обычно не смотрю, но тут она красиво вписалась..
А Меркурий - хорош! Хоть и в "немом" знаке, но какое отточеное слово! Чувствуется секстиль с Марсом.. Кстати, я так понимаю, что он пишет совсем не ради славы, а потому, что не делать этого не может.. Тут если читать карту еще и по производным домам получается - пишу, потому что пишется.. Как у Портоса: я дерусь, потому что дерусь.. :D :D Чистой воды творчество..
А вот почему не печатается? Видимо, Марс с Юпитером слабоваты.. Оба перегрины..Да и полутораквадрат между ними. Хотя, тут опять помощь Меркурия. Он сильный по диспозиции и в аспекте к Марсу.. Так что, думаю, печататься будет! Да и доход от этого тоже должен быть - Юпитер в 4-ом от 9-го - дело закончится благополучно..
как знать, что лучше: быть боссом сомнительного траста или рядовым клерком в фирме-монополисте?
А это - вообще здорово! Мощное по положению Солнце в 6-ом.. Это только он мог написать.. :D :D
На Рождественские праздники в Одессу приехал BestList. Встретились, познакомились, пообщались на общие темы. Жаль Саламандра не смогла составить компанию, так как была сильно занята на работе. У нее вечно, как праздники - так полный завал (эх, издержки профессии). Даже в Новогоднюю ночь работала. В общем познакомился я немножко с творчеством BestList и один из его рассказов мне до того понравился, что я предложил ему опубликовать его в журнале. Да и форумчанам, думаю, рассказ будет интересен, хотя он весьма необычен. Привожу его здесь в авторском варианте.
ПРОГУЛКИ У МОРЯ
(рождественский рассказ)
В конце 2000 года, а точнее, поздней осенью, с наступлением октябрьских сумеречных дней, я окончательно сошел с ума и прекратил искать работу.
Бестолковый марафон по офисам и агентствам мягко перешел на ходьбу в ближайший магазин за хлебом, чаем и сигаретами, а вскоре и вовсе сменился неторопливыми прогулками между пустых санаториев, вдоль безлюдных пляжей курортной зоны, где в абсолютной тишине остывало побережье, вместе с морем неуклонно погружающееся в зимний анабиоз.
Мой ежедневный маршрут стартовал от санатория "Красные зори", петлял среди кустарников дикой маслины и через небольшой парк спускался по облысевшим склонам к пляжам и пирсам, к самой воде. За бетонными парапетами, отделявшими песок от асфальта, протянулась длинная многокилометровая дорога. В конце она круто поднималась наверх, туда где за белым минаретом старого маяка сурово высились купола храмов мужского монастыря.
Я проходил вдоль серых песочных пляжей, мимо длинных холодных пирсов, густо усиженных чайками, мимо яхт-клуба, где вытащенные на берег яхты и катера забавляли меня своими названиями. Вот "Cв. Николай", большой и старый, как и положено самому уважаемому святому, уставился в небо крестом своей мачты, вот "Алые паруса" - большая крейсерская яхта, ослепительно белая на фоне облупившихся рыбацких шаланд с женскими именами: "Настя", "Люся".
Почти всегда я поднимался наверх, к монастырю, и в храме мог подолгу стоять перед темными золочеными иконами, вслушиваться в неразборчивое чтение службы или наблюдать за лоснящимися от собственной значимости отроками семинарии.
Очень скоро мои маршруты стали ежедневным ритуалом и занимали уже весь световой день. Я перестал вспоминать предыдущую жизнь, как если бы ее и не было. Работа в банке, финансовые кризисы, клиенты, котировки, деньги, семья - все это перестало для меня существовать.
Одновременно с привычкой к одиноким прогулкам, в эти тусклые дни я приобрел еще одну, - вернее сказать, что у меня появилось еще одно увлечение, или даже пристрастие. Немного раствора опиума внутривенно перед прогулкой - и вам не страшен пронзительный ветер с моря, и дорога нисколько не утомит вас, и путь назад будет таким же быстрым и легким, потому что вы благоразумно оставили немного волшебного препарата дома, в плетеном шкапчике на кухне, где рядом с пачкой зеленого жасминового чая соседствуют сандаловые благовония, несколько шприцев известной компании "Тhree star", а также банка варенья из белой черешни с лимоном и некоторое количество отменного гашиша, присланного из Амстердама приятелем-художником.
Очень редко размеренность моей новой жизни бывала нарушена штормовой непогодой или отсутствием раствора, но это длилось так недолго, что нисколько не расстраивало меня, и даже приятно радовало предвкушением завтрашнего дня.
Как бы понимая самодостаточность моей новой жизни, родственники и друзья один за другим перестали меня посещать, телефон звонил все реже, а вскоре и вовсе умолк. Последней перестала приходить жена, красивая женщина с большими грустными глазами, мать моего сына. Она как-то испуганно перекрестилась и сказала, что меня необходимо сводить в монастырь, на что я правдиво ответил, что бываю там каждый день. На следующий день, придя домой к вечеру, я отметил отсутствие детской кроватки и фортепиано, а соседка сказала, что приезжали родственники жены на грузовой машине и все увезли. С этого дня больше никто не тревожил меня, и мои прогулки стали еще более длительными.
Вечерами я подолгу просиживал в кресле-качалке, перечитывая только те книги, которые уже читал когда-то в детстве, переживая заново Конан-Дойла, Борхеса, Ж.Верна, Воннегута, А.Линдгрен, К.Льюиса, Дж.Толкиена, Сунь-у-Кунна и многих, многих прочих.
Мне не хотелось ничего нового, потому что ничего нового для меня и быть не могло, меня все устраивало так, как оно есть. Я был совершенно счастлив.
Небольшие сбережения, оставшиеся от моей биржевой деятельности, по самым приблизительным расчетам (я уже не утруждал себя точными) позволяли не беспокоиться о деньгах до весны будущего года. К тому же, потребности мои были ограничены едой, табаком и препаратом.
Так, в сладкой паутине своих мыслей, я пребывал в безмятежном одиночестве, день за днем проходя один и тот же маршрут: "Красные зори" - маяк - монастырь. Неожиданно для самого себя я стал писать стихи, как сейчас понимаю, слабые и наивные, строчки и рифмы настигали меня повсюду - у моря, в кресле, в ванной, на улице:
А в черном море - белая петля сияет ночью
Как жаль что это вижу только я, а ты не очень.
Или:
Вмерзаю в берег белым валуном, лежу собакой
Я сам себе желаю сладких снов - идите на х...
Последние слова, без сомнения, не были адресованы кому-то конкретно, я посылал, открещивался, от внешнего мира, от образа жизни, который оставил в прошлом, от людей, которые его исповедовали. Мне было жаль своих бывших друзей, бывших сотрудников, бывших случайных незнакомых прохожих, вовлеченных во вселенскую круговерть суррогата жизни, чей мозг разъедала язва социальной адекватности:
Но единственное, в чем я мог им помочь - не мешать сходить с ума, в благодарность за тот покой, в котором они оставили меня.
Используя компьютер исключительно в качестве печатной машинки, я редко проверял свою электронную почту. И не то, чтобы мне никто не писал. Отнюдь, в преддверии Рождества корреспонденция была весьма обширной, но я не ждал от этих писем ничего значимого, и даже ничего незначимого для себя.
Почти что ничего.
Моя детская любовь, девочка с маленьким телом, длинными тяжелыми волосами и стальной полоской во рту для выравнивания зубов, очевидно, наконец-то позабыла обо мне, или просто разучилась писать по-русски в своем Нью-Йорке. Во всяком случае, некоторое время она была единственным человеком, о ком я вспоминал иногда и от кого ждал поздравления к Рождеству и Новому году. Но она не написала. Вскоре я забыл и о ней.
Я не оставлял свои поэтические опыты, напротив - стал писать короткие тексты в прозе, не пытаясь, впрочем, их как-то осмыслить в контексте литературы вообще. Однажды я даже отправил несколько текстов в какой-то литературный журнал, однако мне никто не ответил. Собственно, я и не ждал ответа. Было что-то мистическое в такой односторонней связи с миром. Обо мне помнят все, я обо всех забыл, я никого не хочу видеть.
Иногда у моря я встречал людей, так же медленно бредущих по пустынному побережью. Странные это были люди, всегда одни и те же, они неизменно следовали по своим маршрутам, так же, как и я, погруженные в собственное одиночество.
Один из них, невысокого роста старик с длинной густой бородой, похожий на сказочного гнома, казался мне удивительно знакомым. Встречая его на пляже у большого желтого камня под монастырем, я наблюдал одну и ту же картину. Старик доставал буханку черного хлеба и кормил чаек. Когда голодные птицы слетались над ним, старик читал "Отче наш". Обрывки ветра доносили слова молитвы, и всякий раз мне казалось, что я слышу не совсем то, что он читает. "Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое", - читал гном, а мне слышалось: "Да СЛЕТИТСЯ имя", и кружащиеся над стариком чайки как бы подтверждали - да, слетится! "Да приидет царствие Твое", я слышал "ПРИЕДЕТ царствие", и в этой связи вспоминалась нечто совсем детское и забытое - "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете".
На город медленно опускалась зима. Заметно похолодало, и в декабре мне пришлось удвоить утреннюю дозу раствора, чтобы не замерзать во время прогулок. Кроме того, однажды я выбрался на городской рынок - сколько же там людей! как же там шумно и грязно! - и купил на барахолке огромную волчью шубу, изрядно проеденную молью, но все же очень теплую и удобную. Выпал снег, задул северный ветер и теперь я уже никого не встречал у моря во время своих прогулок. Сбережения мои порядком истаяли, пришлось практически отказаться от еды, но зеленый жасминовый чай и опиум по-прежнему поддерживали мои силы утром и вечером. Что будет дальше, я не думал, не хотел даже представлять. Наслаждаясь одиночеством, я сидел вечерами за компьютером, записывал собственный бред и наслаждался покоем.
Не выдержав голода, ушла моя кошка, не разделившая мою любовь к зеленому жасминовому. Она посмотрела своими огромными круглыми глазами, что-то извинительно пискнуло в ее горле, в форточке промелькнул пушистый серый хвост - и больше я ее не видел.
Закрыв форточку, я поставил чайник, сделал инъекцию и сел за работу.
Получался очень интересный текст, что-то в нем было от французского экзистенциализма, такая же отстраненность содержания и нарочитая протокольность формы. Теперь я писал по тысяче слов в день, никогда впоследствии не поправляя текст. Перечитывая его утром, я удовлетворенно хмыкал и отправлялся к морю.
Прогулки мои оставались ежедневным ритуалом, но стали значительно короче, потому что силы постепенно оставляли меня. Кроме того, я не хотел отвлекаться от текста. Время, казалось, остановилось во мне, дни недели и числа представлялись чем-то наподобие имен давно умерших людей, не имеющих ко мне малейшего отношения.
Однажды, поднявшись к монастырю, я увидел там много людей и узнал, что сегодня канун Рождества. В храме я зажег две свечки, одну перед иконой Николая-угодника - во славу Формы, другую Богоматери - за здравие Содержания. По окончании праздничной службы, когда многочисленные иеродиаконы в предвкушении скоромного столпились у дверей трапезной, я побрел своей дорогой.
Было уже достаточно поздно, у моря дул пронизывающий ветер, но сердце мое билось ровно и спокойно, наполненное торжественной пустотой заснеженного берега.
И неожиданно ко мне пришло понимание необходимости завершить текст непременно сегодня. Совершенно ясно я увидел, какими именно словами текст будет окончен: ВОСКРЕСИТЕ ЕЕ. ОНА ПРИНЕСЛА МНЕ НЕСЧАСТЬЕ.
Эти слова не показались мне тогда странными. Им предшествовали какие-то невероятно важные, но очевидные слова. Я увидел каждое слово снизу, сверху и как бы изнутри.
Запахнув покрепче шубу, я спрятал голову под тяжелый воротник и поспешил домой.
Я прошел почти половину пути, когда вдруг услышал странный звук. Какой-то тонкий звон, как будто бы колокола монастыря, оставшегося за спиной, стали вдруг совсем маленькими и раскачивались где-то совсем близко от моего уха. Не успел я об этом подумать, как из-за поворота показалось большое светлое пятно, стремительно приближающееся ко мне. На всякий случай я отошел в сторону и спрятался за деревом. Ждать пришлось недолго - через несколько минут пятно приблизилось настолько, что я увидел четверку лошадей, запряженную цугом в красные расписные сани. Картина выглядела слишком невероятной даже для пустынного морского пейзажа, поэтому я стал заинтересованно наблюдать, не выказывая, впрочем, своего присутствия.
Поравнявшись с деревом, за которым я пытался укрыться, сани остановились, и оттуда бодро соскочил старик с большой седой бородой, одетый в красный балахон и такую же красную шапку с меховым отворотом. Отойдя от саней, старик подошел прямо к моему дереву, на ходу расстегивая широкий пояс. Очень близко послышалось громкое журчание, мои сапоги стали заполняться теплой жидкостью. Тогда я выглянул из-за дерева, чем очень смутил старика. Каково же было мое удивление, когда я узнал в нем своего давнишнего знакомого - гномоподобного чтеца молитв и кормильца чаек, который выглядел как Дед Мороз! И еще одна догадка поразила меня, когда я вспомнил лицо святого Николая, перед иконой которого только что поставил свечку! Это был точно он!
Оправившись от смущения, старик поздоровался со мной как ни в чем не бывало. Заметно было, что он тоже узнал меня. - С Рождеством Христовым, - зычно прокричал он, уже вскакивая в свои сани. - С Новым Годом! Теперь все будет хорошо, детка, возвращайся домой, - донес до меня ветер его последние слова из-под стука копыт. - И вас с новым… - прошептал я и отправился домой.
Несмотря на последнюю степень усталости, я как-то очень бодро дошел домой, заключительные слова для моего текста еще напоминали о себе, но больше я размышлял о недавней странной встрече. Старик, Дед Мороз, святой Николай смешались для меня в один образ, и я даже не заметил, как дошел до собственной двери. К моему удивлению, на пороге ждала моя кошка. Она сразу же громко замурлыкала и стала тереться о сапоги, выражая, тем самым, высшую степень кошачьей любви. Поглаживая кошку, я уснул, так и не записав в этот вечер ничего из того, что собирался.
События последующих дней так прочно врезались в мою память, что я могу вспомнить их поминутно. Проснувшись рано утром, я включил компьютер и увидел письмо из Нью-Йорка, которое начиналось словами: "любимый мой Saunt-Paсo:". Так меня называл только один человек, это она, девочка с маленьким телом, длинными тяжелыми волосами и стальной полоской во рту для выравнивания зубов. Из письма я узнал, что она показала какие-то мои тексты какому-то литературному агенту и тот предлагает мне какой-то очень выгодный контракт. Я был так ошарашен, что теперь уже напрочь забыл о том, что хотел написать вчера. Я даже не пошел на прогулку, а сразу же стал сочинять ей ответ.
Но не успел я написать ни слова, как в дверь постучали. На пороге я увидел свою жену, заметно похорошевшую и посвежевшую за то время, пока я ее не видел.
- С Рождеством тебя! С Новым годом, - улыбаясь, сказала она, а из за ее спины выбежал мой сын с хлопушкой в руках, из которой тут же громко выстрелил.
Через полчаса на плите что-то шипело, источая давно позабытый запах горячей еды. Ошарашенный, я сидел за компьютером, держал на коленях сына и пытался вспомнить, что же я вчера хотел написать :
Вечером позвонил телефон. Мой компаньон по прежней работе, финансовый гений и весельчак, кричал в трубку, что на имя нашей фирмы пришли какие-то инвестиции, что он нас поздравляет и чтобы я завтра утром появился, потому что необходимо заняться покупкой новой мебели для офиса, что старая уже никуда не годится, что он вчера разбил машину, ну и черт с ней, что он завтра купит новую: он кричал что-то еще, но я уже не слушал его, пытаясь вспомнить, что же я вчера должен был записать:
Вот и все. Теперь я не хожу к морю и не употребляю опиум с зеленым жасминовым чаем. Жена готовит мне чудесные завтраки и ужины. Мой замечательный сын визжит от радости и целует меня, если я приношу ему новую игрушку. Он и сейчас сидит у меня на коленях.
Девочка с маленьким телом, длинными тяжелыми волосами и стальной полоской во рту для выравнивания зубов пишет мне теперь каждый день. Кошка трется мне об ноги, когда вечером я приезжаю из своего нового офиса. Я подписал контракт с литературным агентом, книги продаются очень быстро и хотя мой банковский счет постоянно увеличивается, я всегда точно знаю, сколько у меня денег.
Я не оставляю попыток вспомнить, что же такое понял тогда и хотел записать. Попытки эти становятся все более мучительными. Боюсь, они безнадежны.
Я стал раздражительным. У меня хроническая бессонница. Я плачу по ночам.
Если вы когда-нибудь под Новый Год встретите старика на санях с длинной бородой и в красном кафтане, УБЕЙТЕ ЕГО.
Изменить сообщение можно только в течение часа после его создания.
Каждый участник дискуссии может поставить в теме сигнальный флажок, если по его мнению, в теме имеет место конфликт (ссора, оскорбления участников) или флуд.